Беспечный едок
Когда я наконец вошел в горницу, живопись обступила меня и я вошел в нее.
Живопись есть грохочущее столкновение различных миров, призванных путем борьбы и среди этой борьбы миров между собою создать новый мир, который зовется произведением.
Весь основной смысл вопроса об искусстве разрешается только на базисе внутренней необходимости, обладающей жуткой силой перевернуть вверх дном все известные теоретические законы и границы.
Но скоро стало мне ясно, что каждая "голова", как бы ни показалась она вначале "безобразна" является собою совершенную красоту. Без ограничений и оговорок обнаруживающийся в такой голове естественный закон конструкции придает ей эту красоту.
Только со временем и в постепенности уяснилось мне, что "истина" как вообще, так и в искусстве в частности не есть какой-то Х, то есть не есть вечно неполно познаваемая, но все же недвижно стоящая величина, но что эта величина способна к движению и находится в постоянном медленном движении. Мне она вдруг представилась похожей на медленно двигающуюся улитку, по видимости будто бы едва сползающую с прежнего места и оставляющую за собою клейкую полосу, к которой прилипают близорукие души.
...беспредметная живопись не есть вычеркивание всего прежнего искусства, но лишь необычайно и первостепенно важное разделение старого ствола на две главные ветви, без которых образование кроны зеленого дерева было бы немыслимо.
Живопись есть грохочущее столкновение различных миров, призванных путем борьбы и среди этой борьбы миров между собою создать новый мир, который зовется произведением.
Весь основной смысл вопроса об искусстве разрешается только на базисе внутренней необходимости, обладающей жуткой силой перевернуть вверх дном все известные теоретические законы и границы.
Но скоро стало мне ясно, что каждая "голова", как бы ни показалась она вначале "безобразна" является собою совершенную красоту. Без ограничений и оговорок обнаруживающийся в такой голове естественный закон конструкции придает ей эту красоту.
Только со временем и в постепенности уяснилось мне, что "истина" как вообще, так и в искусстве в частности не есть какой-то Х, то есть не есть вечно неполно познаваемая, но все же недвижно стоящая величина, но что эта величина способна к движению и находится в постоянном медленном движении. Мне она вдруг представилась похожей на медленно двигающуюся улитку, по видимости будто бы едва сползающую с прежнего места и оставляющую за собою клейкую полосу, к которой прилипают близорукие души.
...беспредметная живопись не есть вычеркивание всего прежнего искусства, но лишь необычайно и первостепенно важное разделение старого ствола на две главные ветви, без которых образование кроны зеленого дерева было бы немыслимо.